Не знал её и я, но это было не главное. Не зря я отыскивал способы сблизиться с Лунными Волками! Не зря бродил по колдовским ущельям их страны, полным магии ещё более древней, чем наша или эльфийская, древнее даже Стихийной — потому что лунные волки владели волшебством, возникшим в первый час существования нашего Мира, когда в его пределы вступила Ночь.

В моём видении я стремительно приближался к огромным, опалово-золотистым очам Лунного Зверя. Громадные мохнатые веки дрогнули, смежаясь, вновь открылись, и тут я канул в глубину коричневых зрачков. Теперь я смотрел на мир глазами Зверя.

Описывать это — просто и не занимает много места; но, чтобы только подобраться к Лунному Повелителю, мне нужно было сотворить тончайшую сеть заклятий, пройти той закрытой для всех прочих тропой, которой идут только один раз в своей жизни лунные волки, расставаясь с землёй и отправляясь к своему праотцу… Стать на время самому таким волком, не телесно, что гораздо проще, но духовно, — умирающим лунным волком, павшим в честном бою, ибо только таким открыта дорога к Внутренней Луне, сокрытой от людских глаз, — они видят лишь безжизненный каменистый мир…

И вот, лишённый телесной оболочки, оставшейся неподвижно сидеть в покое Хединсейского замка, я вступил во владения Лунного Зверя. Посмотрел вниз, на Землю, сквозь бездны пространства, прищурился — и чётко увидал и распахнутые Ворота Миров, и движущиеся через них рати, а также и две фигуры, величественно плывущие среди несущихся безумных облаков, две тени в развевающихся волнами тёмно-серых плащах.

Как они уверены в себе, эта злобная парочка! Чуют за собой мощь всего Поколения или, самое меньшее, поддержку Мерлина… Впрочем, почему я так уверен в этом? Если Верховный Маг всё время наблюдает за мной, за моими приготовлениями к войне, вряд ли он ограничился двумя хоть и ненавидящими меня, но далеко не самыми сильными Магами. Я не мог поверить, что все мои новые знания, отличные от тех, которые обычно получают молодые Маги при обучении, остались тайной для Мерлина. Неужто он решил, что может справиться со мной старым оружием? На него это совсем не похоже; где же его хвалёная проницательность? Однако хватит рассуждать; сейчас эти двое узнают, что такое Магия Лунного Зверя!

Незримые руки потянулись к тысячам и тысячам хрустальных тонких нитей, к той Великой Арфе, на которой наигрывает Ночь свои великие напевы. Ловкие пальцы отсоединили их от рамы, и струны стали щупальцами, протянутыми далеко в безбрежность Межреальности. Из их окончаний потекли мириады голубых и серебристых звёздочек, сменившихся затем тёмно-синими и чёрными, их потоки густели, они летели вниз, к Земле, образуя целые облака, словно падающий тяжёлый снег; постепенно их сияющие скопища приобрели вид четырёх когтистых лап, хищно потянувшихся к двум Магам, беспечно отправившимся навстречу кажущейся легкой победе.

Сперва они ничего не заметили, как не заметил бы и я; но затем и в моё, и в их сознание одновременно, наверное, ворвалась странная, противоестественная тишина — ведь Великая Арфа Ночи умолкла, превратившись моей волей в страшное оружие, и с ней затихли те звуки, что всегда сопровождают нас, защищая от сводящего с ума безумного рокота далёких, но необоримо могучих волн Хаоса.

Но пока этот страшный гул ещё не достиг наших пределов, мне следовало как можно лучше использовать отведённое мне время.

Двое магов заметили надвигающуюся опасность. Они поспешно встали спина к спине, в руках блеснули мечи из призрачного пламени, зелёного с голубым. Но протянутые к ним лапы неведомого существа не отпрянули и не отдёрнулись даже после того, как Макран отсёк один из когтей, тотчас рассыпавшийся чёрными звёздочками, вновь вернувшимися в испустившие их струны-щупальца Великой Арфы.

Но что могли сделать два простых огненных клинка против куда более мощной, первозданной магии! Я видел, как, прорвавшись сквозь пламенный веер защиты Эстери, одна из лап рассыпалась и накрыла волшебницу сверкающим черно-синим покрывалом. Всё произошло беззвучно; на том месте, где только что стояла подруга Макрана, закрутилась бешеная воронка, в ткани Реальности образовался разрыв, который и поглотил Эстери; спустя мгновение за ней последовал и её сотоварищ.

Работа была сделана чисто, я мог немного погордиться собой. Они так и не поняли, с чем имеют дело, и пытались защищаться, хотя единственным выходом для них было бы только немедленное бегство — куда угодно и как можно дальше. Выбираться из тех бездн Мира, куда их отправила Магия Лунного Зверя, им придётся очень долго, куда дольше, чем Сигрлинн из Нижних Миров.

Теперь предстояло более лёгкое, как мне тогда казалось, дело — покончить с уже проникшими в наш Мир воинствами и закрыть Ворота, соединяющие пространства. Медленно, осторожно поворачивая Мир вокруг себя, я начал покидать тело и разум Лунного Зверя, струны Арфы вернулись на прежние места, и на самом пределе открытого мне я увидел, как исполинская тёмная кисть, точно сотканная из самого средоточия ночного мрака, пронизанного в то же время звёздным светом, легла на волшебные струны, и музыка непостижимой красоты, увы, почти не слышимая нашим слухом, вновь наполнила Мировую Сферу.

Я очнулся вновь на Хединсее, в моей башне.

«Что нового, Читающий заклятья?» — спросил я его.

«Врата Миров по-прежнему открыты, — сообщил он. — Воины идут. Творится сильная волшба на Столпе Титанов, но там переплетается столько заклинаний, что мне не разобраться сразу, кто колдует и зачем. В основном это Защитные Заклятья, и притом очень сильные. Многие из подобных тебе собрались там».

«А те, кто сильнее, кто выше нас?» — нетерпеливо бросил я.

«Полное молчание».

Я призадумался. Что же ещё надо Молодым Богам и Мерлину, чтобы начать действовать?

Однако мои размышления оказались прерваны самым грубым образом. В двери покоя сильно и решительно постучали; я отодвинул засов, ворвался Гердер, тысячник моего Ученика, командовавший в его отсутствие оставленным на Хединсее войском.

— Учитель, к гавани подходит небывалый и невиданный вражеский флот. Огромные корабли, трёхмачтовые, с пятью рядами вёсел; они мечут огненные шары и испускают пламенные струи, от которых горит камень и рушатся стены, мы долго не могли достучаться к тебе. Скажи, что нам делать? Они не подходят на расстояние, доступное для наших катапульт, они бомбардируют нас издали!

— Отведи людей с тех мест, где они поливают нас огнём, Гердер, — сказал я. Мой голос оставался спокоен, но в душе я совершенно не был тогда уверен, что нам удастся отстоять остров. Разумеется, такой исход тоже был предусмотрен мною, но на самый крайний случай, который ещё не наступил. — Если они станут высаживаться, не ввязывайся в рукопашную, засыпь их стрелами. Сейчас я займусь ими, ступай.

Тысячник поспешно вышел; я вгляделся в изображение Хединсейской бухты на модели Мира. Здесь, в самой близи от средоточия сил своего создателя, модель показывала не только тех, на ком лежало мое заклятье, но и другие волшебные силы и армии.

И я увидел — десятки, сотни, а затем и тысячи гордых, прекрасных кораблей, из драгоценного розового дерева и с резными кормами, изукрашенными золотом и громадными драгоценными каменьями; высоко возносились тонкие изогнутые лебединые шеи острых носов; разрезая волны, воду пенили могучие тараны. На каждом корабле и впрямь было по три мачты с длинными косыми парусами пурпурного цвета; ритмично опускались и вздымались огромные вёсла. Я разглядел боевые площадки и стоявшие на них странные метательные машины — то и дело из сложного сплетения каких-то рычагов и тяг вырывался серебристый шар и, оставляя за собой огненную дорожку, уносился к нашим укреплениям; сторожевые башни на волноломах уже горели, но не изнутри, а снаружи, языки пламени жадно глодали казавшийся мне таким прочным камень стен. К счастью, Гердер успел отступить с самых опасных участков, оборонять которые сейчас не имело никакого смысла.